Неправильная женщина - Страница 68

Я подсобрала свои знания французского и начала комментировать то, что проносилось мимо окон нашей машины. «Посмотрите направо, посмотрите налево…» Я нарочно проехала длинным путем через город, хотя по МКАД мы добрались бы скорее. Экскурсия — лучший способ адаптации. Через несколько минут моя французская речь стала заметно свободнее. А Эрик освоился настолько, что начал задавать вопросы. Первым делом он спросил, как меня лучше называть. Поторговавшись, мы сошлись на формулировке: «Мадам Надя». Так ему проще произносить, и мне не придется слушать, как коверкают мое имя. Потом попросил называть себя на «ты», икогда мы подъехали к дому, дипломатические отношения были уже установлены.

А дома я его рассмотрела.

Парень высокий, выше Катьки на полголовы. Чтобы пройти в двери, ему приходится наклоняться. Худощавый, но плечи широкие. Симпатичный, на мои глаза даже очень. Черты лица нельзя назвать правильными, но общая сумма приятная. Глаза чудесные: огромные и совершенно черные, бездонные. Или они только кажутся черными из-за густых и длинных ресниц? Совершенно очаровательная детская улыбка.

Наша бабушка сразу бы стала его расспрашивать: кто он? что он? И все такое прочее. А я не стала. Сам все расскажет, когда время придет. Вот на дачу поедем…

Я накормила его завтраком, показала комнату, объяснила, где что лежит, как звонить в Бельгию, и дала еще кучу полезных наставлений. А потом предложила следующий порядок действий: отдохнуть с дороги, пообедать и идти с Катькой развлекаться.

Надо сказать, мальчик не только внешне симпатичный, но еще и хорошо воспитанный. Недаром виконт. Слушал меня, говорил: «Да, мадам Надя», кое-что даже записал. А потом начал задавать вопросы. Проверял имевшуюся у него информацию, начиная вопросы со слов: «А верно ли, что…» У него, как у многих европейцев, совершенно превратные представления о жизни в России, и вопросы поэтому были довольно смешные. Он никак не мог соотнести увиденное и услышанное с тем, чего ожидал.

Все эти рекламные щиты вдоль дороги — это пропаганда, или эти товары действительно можно купить в Москве?

А выход в Интернет контролируется КГБ? Или теперь это как-то по-другому называется?

Насколько безопасно ездить в метро?

Правда ли, что московские водители — самые большие в мире нарушители правил дорожного движения? А если так, почему мадам ездит строго по правилам?

И, большое спасибо, мадам так хорошо объясняет. А если будут еще вопросы, можно снова обратиться к мадам?

Я заверила Эрика, что готова отвечать ему по мере сил и возможностей, и ушла в свою комнату дочитывать Акунина. Пусть без меня справляются.

Они покрутились, поболтали немного и залегли, каждый в своей комнате. Видно, и он устал от перелета, и Катерине бессонная ночь не пошла на пользу. Я, грешным делом, тоже прикорнула и задремала.

Часа в три все поднялись, я разогрела обед. По моему плану дальше следовало отправиться на дачу, а детей оставить в покое. Неизвестно почему они стали меня упрашивать остаться. Я предложила им решать: остаться вдвоем или поехать вместе со мной. Спальные места на всех найдутся. А меня ждут родители, Сережка и Манана, я не могу их подвести.

Эрик был готов ехать, но Катерина, взвесив все обстоятельства, решила не пугать мальчика с первого дня, отдавая его на растерзание бабушке. Взамен она предложила на выбор: пойти гулять пешком по Москве или кататься на роликах в Парке Победы. Выбрали ролики. Парень обрадовался, видно, он и впрямь любитель покататься.

Они собрались и ушли, а следом и я отправилась на дачу.

Там с приездом Мананы царили тишь, гладь да Божья благодать. Есть у нее такое свойство: как бы ей самой ни было плохо, но вокруг всем будет хорошо. Даже у моей мамы настроение было замечательное. Она поначалу набросилась на меня с вопросами про Эрика, но после того, как я обещала ей, что Эрик приедет и на все вопросы ответит сам, отстала.

Пока мы с Мананой возились на кухне, я ее тихонько спросила, как дела с регистрацией. Она так же тихо мне ответила, что во вторник получает все документы. Надо будет снарядить отца вместе с ней. У меня, кажется, есть в заначке хороший коньяк, вот и отнес бы. Рамилю будет приятно. Но это я ему скажу позже, не при всех. А то в доме начнется тарарам на ровном месте.

После ужина мы с Мананой поднялись на второй этаж, забрались с ногами на мой диван и поставили между собой миску с орешками. До сих пор нам было не до болтовни: и у нее не было настроения, и народу вокруг толклось слишком много. А тут обе расслабились, и я стала ей рассказывать про события последнего месяца: про Диму и Женю, про Ларису и Егорова, про то, что у меня, по мнению моей дочери, должна начаться новая жизнь. Надо сказать, несмотря на то, что Манана воспитана в патриархальной грузинской семье, она все понимает, и никогда не осуждает то, чего сама не совершила бы ни при каких обстоятельствах. У нее не может быть любовника, только муж. Но она уважает мой выбор и мое право жить, как хочется. Вернее, как получается. Ей мне легче все рассказать, чем Татьяне. Танька тут же захочет вмешаться и навести свой порядок. А Манана все выслушает, посочувствует и задаст один — два вопроса, и вопросы эти придутся в самую точку. В этот раз было то же самое.

Про Женю она спросила:

— Тебе стало легче после того, как ты решила с ним больше не встречаться?

Про Диму:

— Ты думаешь, он наконец с тобой расстался?

Про Ларису она и спрашивать не стала, а вот про Егорова задала очень интересный вопрос. Оказывается, именно он меня мучил последнее время, но я не могла сформулировать: